на главную
|
стихи 70-х |
Моя бессонная сирень,
Моя бессонница,
Меня коснешься словно тень
Своею звонницей.
Осыплешь всю меня росой
Своей сиреневой,
Постой, сирень моя, постой
До вдохновения.
Меня не мучай по ночам,
Меня не мучай ты,
Как уберечь твои цветы
Под злыми тучами?!
До непредвиденных утрат,
До исцеления
Я сберегу тебя, мой сад,
Мое
цветение.
Сирень, замерзшая в снегу,
Моя
уверенность,
Я соберу и сберегу
Твою
сиреневость.
1974 г.
*
* *
Собачий холод.
Поднявши ворот,
Иду по рельсам.
А
где-то стынет
Бессонный город
Чужою песней.
Жить по-библейски,
Жить по наитью
Не
дар, а свойство,
Но наше горло
Стянуло
нитью
Самодовольства.
Довольство жизнью,
Довольство плотью
Не чи-сто-плот-но!
Иду
по рельсам,
Словно по грани
Бес-по-во-рот-но!
В дыму угарном
Скрывать пороки,
Что
быть в икоте,
На стыке рельсов,
На стыке
звуков,
На повороте.
Иду и знаю:
Чужие песни
Здесь не поются.
Себя
терзаю,
Других терзаю,
Уста смеются!
И тихо стынет
Под ветром вольным
Седая
память.
А рельсы жадно,
А рельсы больно
Гудят и ранят.
1974 г.
*
* *
К плоти плоть, за
правду, за участье,
На духу, как повелося встарь,
За попытку вечности и страсти
Мы взойдем на
жертвенный алтарь.
За любовь, за перевоплощенье,
За глаза у
праведной межи,
За желанье самоотреченья,
За
попытку лжи.
1974 г.
*
* *
Пытаюсь вспомнить
глиняные лица,
Неисчислимость тех умерших дат,
Календари пророчеств и утрат,
Чтоб, упаси,
Господь, не повториться.
Пытаюсь вспомнить сад и тихий дом,
И флюгер, и
резьбу на доме том -
Чужая боль свечой у изголовья…
Листаю эту книгу с предисловья
И думаю о вечном.
О пустом.
Забыто всё. И год, и сад, и дом,
И
люди в доме. Дай им, Бог, здоровья.
… И всё, что было, вряд ли вспомню впредь.
Сырой листвы утраченная медь.
Оглохший сад.
Летели к югу птицы…
Звезда в окне, уставшая
светиться,
Но все же продолжавшая гореть,
Чтоб,
упаси, Господь, не повториться.
1977 г.
*
* *
Вижу, ветер осенний
бьется в окна мои,
О любви вспоминаю и о нелюбви…
Начинается зимняя скука растений.
Обветшалое небо - кусок синевы,
Эти старые штучки
с дождем не новы.
Откровение свыше или, просто, истома
Мне наполнила грудь до озноба, до стона.
Начинается осень. Быть не может двух мнений.
Начинается
осень, понимаю смятенье
Обезумевших птиц за закрытым
окном.
А, быть может, и не было жаркого лета,
Просто,
музыкой странной были люди согреты…
Но деревья,
как будто бы нищий монету,
Ловят солнечный диск мокрым
лиственным ртом.
А потом мы узнаем… Но мы знаем,потом
После
долгих дождей - красота увяданья,
И на смену приходит
нагая, другая,
Наполняя холодной усмешкою дом.
Мне знакомы ее ледяные черты,
Узнаю эти белые
руки и плечи,
И большие глаза, как потухшие свечи,
Не дают преступить этой белой черты.
1978 г.
*
* *
Всё мне снится зима
вековая,
Безысходная белая жуть,
И воронья
крикливая стая
Провожает меня в дальний путь.
Человеческим нечем кичиться,
И во сне уже выбора
нет:
И я - старая злая волчица,
И беру
человеческий след.
И уже мне не страшно, не больно,
Я довольна
звериной судьбой…
И дорогою зимней и вольной
Я по следу бегу за собой.
70-е годы
*
* *
Нет, я не праздную,
когда вот так смотрю.
Так смотрят не святые, исподлобья,
Так смотрят на вечернюю зарю
Разрушенные белые
надгробья.
Я заказала музыку свою -
Не вырваться из этого
озона!
Вот потому я до сих пор пою
Вечернюю.
До утреннего звона
Колоколов в беспамятстве немых.
А там - хоть
плачь, хоть смейся над собою,
Поскольку нет и не было
прямых
Дорог для очищенья и разбоя.
Но выпал мне тот царственный удел,
Пригубив свет,
смотреть на мир сурово,
И засылать слова в такой предел,
Где по пути слова рождают Слово.
И я не праздную, когда на мир смотрю.
Скорбят о
нас и празднуют иконы.
Нет, я не праздную. Я лишь
благодарю
За этот яд бодрящего озона.
70-е
годы
*
* *
Приснится дом весь
полный суеты,
Родня приснится, смех и чьи-то дети.
Цветут на подоконниках цветы…
Все лучшее,
что есть на белом свете.
Там будет снег и яблочный
пирог,
Наедут гости, будет все как надо,
Порог
высокий,этакий порог!
А за порогом сень большого сада
Под мягким покрывалом тишины.
И бахрома ветвей,
склоненных низко,
И ощущенье бешеной вины
За
чью-то боль и верность близких.
Сумбурный сон. Нелепица. И все же
Земля, как мяч,
скользила из-под ног.
Как это все похоже на итог!
Как ни на что все это не похоже.
И это все, что
давит и болит,
Все лучшее, что есть на этом свете:
И яблочный пирог, и сад, и дети,
И этот снег,
что целый день валит,
И новый день, который не отметит,
И вечер, что покоя не сулит.
1978 г.
*
* *
"То, что сказано было меж двух,
Никогда не пребудет золою."
А. Иванников
И разошлись пути. И выцвели обои.
Но, как всегда,
мой друг, нас оставалось двое,
Нам оставалось жить
всегда еще чуть-чуть.
И возвращался свет и небо голубое,
И продолжался путь как бы самим собою.
О сколько путников встречали мы в пути.
И тот,
кто с нами шел, и уставал идти,
И путал имена, как
путают дороги…
Пускай же их спасут их суетные
боги,
Застигнет ночь в степи.
Язычники, кочевья ваши спят.
И в чутком сне
убийственные травы.
И стрелы спят. До времени, до славы.
Зачем я здесь который век подряд
Средь зыбкой
тишины, которая по праву.
Но нам дано до сумерек суметь
Пролить вино и
степь разжечь кострами,
Сквозь толщу лет,растравленную
медь
Все бывшие опять пребудут с нами,
Качнется
степь,
Подмята табунами,
И нам позволят
звезды
Онеметь.
1978 г.
*
* *
"Вы не знаете по-русски…"
"…Господин поэт…"
А. Блок
Господин Поэт, присядьте,
Некуда спешить.
Время рвать и портить платье,
Время платье шить.
Страсти, муки, отношенья,
Прихоти годин,
Чарованье, колышенье
Тюлевых гардин…
Говорите о погоде
И о том о сем,
О
Поэте и Народе,
Словом, обо всем.
Если
можете, любите
Мой усталый взор,
До
полуночи ведите
Тихий разговор.
Пусть
пройдут года,не смолкнет
Голос Ваш в ночи.
…
На полях России мокнут
Черные грачи.
Зачарованные
тени,
Тихие года,
Стынут мокрые ступени,
Падает вода.
За серебряной метелью,
Память
вороша,
Проживете ль в светлой келье
Тихо,
не спеша?
А в Долине Слез светает!
Сумрак -
золотой.
И долина скоро станет
Солнцем
залитой.
И качнутся, словно тени,
Тихие
слова,
И подымутся растенья,
И взойдет
трава.
Говорите, говорите…
В окнах
тихий свет.
Обрываются все нити,
Господин
Поэт.
1979 г.
*
* *
Когда в душе покой и
глубоки сугробы,
Когда зима бухтит за створчатым окном,
Я медленно живу, и в этом вкус особый,
Как в
медленной ходьбе на шаге заводном.
А снег идет. Сугробы вырастают.
И день за днем
смеркается, светает…
И медленно кончается зима.
И ощущенье близкого прощенья
За медленную жизнь,
за обобщенья,
За память ветхую на даты, имена.
За холод, что покою был созвучен,
За то, что
жизнь размеренно текла,
Что свет в окне изучен и
озвучен,
За то, что я по-зимнему светла.
